Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рука Алрины поднялась словно бы сама по себе, чтобы прикоснуться к тёмным, почти чёрным вихрам, выбившимся из косы за ночь и сразу заблудилась в них. Да и как не заблудиться, когда глаза его так довольно прикрылись?
Спустя десяток биений сердца Кларед плавным движением поднял руку, и тоже запустил пальцы в её такие же растрёпанные волосы. Теперь Алрина прикрыла глаза от ленивого удовольствия, и в глазах Клареда вспыхнул опасный огонёк. Второе движение пошло уже не над ухом, а к затылку, что было ещё приятнее.
Алрина закрыла глаза совсем, но в следующий миг оказалась притянута к его горячим сухим губам. Ну кто бы мог вообразить, что этот ходячий кадоровый монумент способен на такую трепетную и всепоглощающую нежность! Девушка растаяла, словно снежинка, падающая в огонь, и лишь рука возлюбленного удержала её голову на весу ещё несколько бесконечно сладких мгновений.
Наречённый Смерти, тренированная машина убийства, так бережно уложил голову Алрины обратно на свою руку, что у неё подступил к горлу ком. Хотелось что-то сказать, но не вмещалось это чувство в слова. Её порыва хватило лишь на то, чтобы облизнуть мгновенно пересохшие губы. Видно, вся влага вышла из их тел потом, и только после этого поцелуя она осознала, как хочет пить.
Кларед сам кратко закусил губы, чтоб смочить, и легко усмехнулся. Он понял желание возлюбленной и встал за своей флягой. Боги, такое впечатление, что он читает её мысли! Получается, им и слова не нужны, чтобы друг друга понять! Разве бывает подобное счастье в этом мире скорби и войн? Алрина ни за что бы не поверила, если бы так остро не испытывала его сама в данный момент.
Вода разбудила чувство голода, и стало ясно, что пора выбираться из постели. Они доели вчерашнего зайца с остатком амахагских лепёшек, запив его заваренным Алриной «тинче». И хотя травы были собраны по случаю, Клареду показалось, что он в жизни не пил настолько вкусного отвара. Правда, иголочки аклила из Края Восьми Озёр действительно придавали напитку интригующий оттенок даже на вкус кочевницы.
Вслед за этим неизбежно встал вопрос что же делать дальше. Для Клареда цель была ясна — забрать Меч. Только как? Он начал выспрашивать у Алрины, нельзя ли выкрасть оружие повторно. Она ведь уже однажды сбежала из Сагатдома, где сейчас, несомненно, и находилась реликвия.
Но девушка категорически отвергла эту идею:
— Наверняка, Морена теперь с ним даже спит. Да и дорожку ту либо завалили, либо охраняют. Повторных ошибок она не допускает. Мы легко ушли лишь потому, что никто не ожидал побега. Попасть же обратно… Нет, меня знает чуть ли не вся Орда, ведь я в последние годы была её хедивегом.
Попытки заставить её вспомнить какое-нибудь другое слабое место не привели ни к чему. Алрина даже думать не хотела о том, чтобы снова оказаться среди нартов. Похоже, жизнь с кочевниками оставила у неё много болезненных воспоминаний. Она вся напряглась при этом разговоре, в глазах отразилась боль. И сердце Клареда дрогнуло, когда она умоляюще сказала:
— А мы не можем просто побыть немного вместе? Пожалуйста! Я никогда в жизни не была так счастлива. Пускай это продлится ещё немного, можно? Когда тебе надо решать, возвращаться ли в Орден?
— Следующей весной. Но если я до этого времени добуду Меч, то мои дальнейшие планы на жизнь изменятся, — он задержал следующую мысль, пугаясь её поспешности, но потом понял, что всё правильно: — И я хочу надеяться, что ты разделишь их со мной.
Голос его всё же дрогнул немного. Эти самые дальнейшие планы, которые подразумевали, что он вернёт себе владения и станет дальше охранять реликвию, всегда оставались эфемерными, непродуманными, а теперь внезапно обрели плоть и обросли подробностями в виде семьи с любимой женщиной… А потому стали очень соблазнительными.
— Но долг перед родом прежде всего! — отрезал он.
Алрина даже замерла при словах о возможном совместном будущем. Если совсем недавно она вообще не знала, что ей дальше делать со своей жизнью, то теперь перед ней вдруг нарисовался неожиданный и такой манящий вариант… Сердце забилось испуганной птичкой, боясь слишком обрадоваться. Опасаясь, как бы это не оказалось сном…
Но Кларед прав. Причём, насколько она понимала, долг этот был даже не перед родом, а, возможно, и перед всеми людьми Свободных Княжеств — не дать распространиться злу…
— Давай подумаем, не спеша, что можно сделать. Нужен действительно хороший план, который с кондачка не родится. А пока просто побудем вдвоём? — повторила она свою мольбу.
Клареда не пришлось долго уговаривать. Если бы не Меч… Он и сам сейчас мечтал лишь о том, чтобы сгрести любимую в охапку и по возможности никогда не отпускать. Но надо было позаботиться и о дальнейшем пропитании.
— Ладно, если мы пока остаёмся здесь, я попробую расставить силки на дичь, чтобы было, чем питаться завтра. А вообще надо сделать ревизию запасов, на сколько нам двоим хватит остального. И лошадей тоже надо чем-то кормить.
Обрадованная тем, что трудные планы пока отложены и можно насладиться жизнью хоть разок, Алрина с радостью пошла помогать.
Они всё делали вместе: объединили и рассортировали припасы, поискали утварь, правда, без особого успеха, осмотрели и прочистили колодец, пошли на прогулку и расставили силки. Заодно подстрелили тупаря прямо в гнезде и получили в придачу несколько яиц к столу. Правда, отвлекались пару раз в лесу на поцелуи и потом, смывая пот в речушке, не устояли перед прекрасной наготой друг друга. В конце концов, они были одни! И казалось, что мир принадлежит только им вдвоём.
Даже быт вот так, на пару, радовал. И удивлял. Что Кларед, что Алрина раньше наблюдали у других пар только строгое разделение труда на женский и мужской, а тут… Наречённый Смерти, благодаря монастырской жизни, знал о хозяйстве не меньше, если не больше, чем Алрина, а кочевница по воспитанию также весьма неплохо понимала в охоте и лошадях. Это было похоже на смесь любви и боевого братства. Между ними действительно не возникало границ, от чего где-то на донышке ума таилось изумление, которое не вытаскивали «ближе к свету», чтобы не спугнуть удачу.
К вечеру оба так умаялись, что уснули в обнимку на ложе, обогатившемся старой периной и парой импровизированных подушек из